В прокат вышел «Бабник» -- первый голливудский фильм шотландца Дэвида Маккензи. После мрачно-реалистичных «Молодого Адама» и «Хеллема Фоу» он снял историю красавца жиголо с тривиальным нравоучительным сюжетом и необычными видами Лос-Анджелеса. Можно было бы сказать, что между прежними и нынешней лентой Маккензи нет ничего общего, если бы не финал, героиней которого оказывается большая жаба.
В «Бабнике» Эштон Катчер спародировал собственную биографию: 11 лет назад будущий актер приехал в Лос-Анджелес, бросив университет в Айове ради смутно забрезжившей карьеры фотомодели, -- так же, собственно, поступил и герой «Бабника» Никки. Сделав, как и Никки, ставку на богатых и взрослых, Катчер в конце концов женился на Деми Мур. Теперь, наплевав на сплетни, он стал одним из продюсеров -- не собственной судьбы, конечно, но одной из ее версий, написанной сценаристами Джейсоном Дином Холлом и Полом Колсби, -- доверив постановку фильма Дэвиду Маккензи.
Легко ли быть молодым
Роскошные вечеринки в версии режиссера, которого трудно заподозрить в симпатии к гламуру, слегка напоминают репортажи о жизни начинающих проституток и наркоманов. Огромный Лос-Анджелес он упорно пытается превратить в уютный приморский городок, а историю жиголо -- в сюжет на тему «Легко ли быть молодым?». Собственно, ему это и удается. Благодаря самоиронии Катчера заурядный сюжет приобретает обаяние и объем.
Комментируя за кадром и иллюстрируя в кадре, как приручать богатых 40-летних адвокатесс, у которых куртка от Гуччи, а цвет лица от пластического хирурга (инструктаж вызывает в зале сочувственный смех и аплодисменты), Никки какое-то время наслаждается виллой, бассейном и чипсами, которые оплачивает кредиткой Саманты (Энн Хеч). Однако лень и бахвальство берут верх над расчетом: стоит Саманте уехать, как дом уже кишмя кишит дружками и подружками Никки, перед которыми ему не терпится распустить перья. Собственно, тут и кроется разгадка, почему деньги и виллы утекают у героя Катчера сквозь пальцы: цинизм в нем уравновешен наивностью, а любовь к роскоши -- жаждой романтики. После очередного мордобоя, устроенного Самантой, заставшей в своей спальне блондинку помоложе, герой оказывается на улице без денег и даже без мобильника, зато с настоящей любовью в сердце. Объект чувства -- официантка задрипанного кафе Хизер (Маргарита Левиева) тоже оказывается альфонсом в юбке. И легко дает разине Никки фору по части умения разводить окружающих.
Жаба по имени Лос-Анджелес
Самыми лучшими в фильме вышли кадры, в которых, выпятив от обиды губу, Никки слоняется по улицам в надежде встретить утраченную вместе с телефоном Хизер или хотя бы склеить очередную старушку, пообещавшую угостить гамбургером.
А самыми неожиданными -- любовные сцены с Хизер: в них секс-виртуоз Никки, привыкший использовать вместо ложа практически любой прибор бытовой техники, превращается в стыдливого юношу, целующего возлюбленную сквозь простыню.
В старину подобные сюжеты назывались воспитанием чувств. Любовь к Хизер перевоспитывает чувства Никки до такой степени, что он решает зарабатывать не тем, чем раньше, а руками и головой. И, даже получив отставку, лечит душевные раны честным трудом, развозя продуктовые заказы по виллам и встречая на одной из них своего клона -- новую пассию Саманты. Финал мог выйти хоть и благородный, но вполне избитый, однако Маккензи верен себе. В последних кадрах обнаруживается, что вместо очередной любовницы Никки завел... жабу, которая мучительно долго заглатывает симпатичную белую мышку. Как чудовище по имени Лос-Анджелес -- его самого.
