До сих пор у нас был переведен всего один роман хорватской писательницы Дубравки Угрешич. Прежде чем браться за другие, издатели не могли обойти вниманием сборник ее провокационных эссе «Читать не надо!» об изменившемся распределении ролей писателя и читателя. Размышления представительницы «одной национальной литературы», да еще и эмигрантки, могут быть востребованы и у нас.
Нина Санкович, домохозяйка из штата Коннектикут, задумала приобщиться к литературе. Пока муж работает, дети учатся, самое время приняться за книгу -- сентиментальный роман или детскую эпопею об очередном мальчике-волшебнике. Но только миссис Санкович прославилась потому, что не писала, а читала. Каждый день она брала с полки одну книгу и оставляла на своем сайте одну рецензию. В саду, на пляже, в спальне и туалете она читала Трумена Капоте, Джона Апдайка, Пола Остера и Агату Кристи. Предпочитала романы в 200-300 страниц, но не боялась и «толстяка» Томаса Пинчона. В декабре, как и положено, обзавелась Гертой Мюллер, а совсем недавно нащупала чеховские мотивы в одной из акунинских «Пелагий». Книгопропускная способность отдельного читателя становится не менее важной, чем показатели тиражей. Все это напоминает карикатуру из «Нью-Йоркера»: за столиком в книжном магазине сидит человек, а к нему, словно в очередь за автографом, выстроились писатели. «Встреча с читателем», -- гласит подпись.
В сборнике эссе хорватской писательницы Дубравки Угрешич «Читать не надо!» (или, как уже предложили предъявившие справедливые претензии к переводу рецензенты, «Здесь не читают») тоже передано ощущение тесной писательской очереди. Это ощущение даже преподносится здесь как одно из объяснений парадокса, вынесенного в заглавие книги. Трем десяткам разнообразных сочинительниц устроен «сеанс одновременной игры» с именитыми литагентами: на аудиенцию каждой дается минут по десять. Да и это время уходит на необязательные реплики вроде: «Да вы что, с Луны свалились? Да не продаются стихи! Безнадежно. Кстати, эссе тоже». Это еще что, в телепередаче Угрешич даже не успевает сказать: «Э-э», а в коллективном сборнике, посвященном гражданской войне в Югославии, ее голос тонет среди других свидетельств. Поза вечно обиженного интеллектуала тоже давно пронумерована в писательской «Камасутре», так что Дубравке Угрешич остается только оттачивать свое остроумие в эссе «Угрюмый писатель» и «Були великолепный».
Ни профессорское звание, ни труды по истории русского авангарда и новой российской прозы, ни личное знакомство с Иосифом Бродским не оберегают ее от участия «в общем забеге» с такими писателями, как Джоан Коллинз, Ивана Трамп и Радован Караджич. В этой компании могут оказаться еще и 10-летняя дочка знакомых, для которой «уже нашли издателя», шофер, кухарка и ремонтник Рой. Особенно раздражает этот плотник-ремонтник с его романом «Семь винтов», против которого интеллектуалка Угрешич бессильна со всеми своими «фишками», будь то «писатель из маленькой страны», «писатель-женщина из маленькой страны», «свидетель войны», «эмигрант». Однако именно эти нелепые и одновременно трогательные новобранцы наконец позволяют писательнице почувствовать себя не самозванкой. Словно в сказке «Принцесса на горошине», они шумно обнаруживают незнание важного правила: «У истинного писателя самооценка вечно занижена». А те, другие, с завышенной самооценкой и крикливой реакцией на критику, ведь тоже вместе с авторами-интеллектуалами стоят в очереди к читателю.
Для Угрешич это и есть точка отсчета. Порядок с самооценкой, а также знание того, что «уважающий себя литератор не должен писать о том, что умные люди предпочитают не обсуждать», и позволяют автору приостановить эту гонку и спокойно пораскинуть умом как раз над тем, что «предпочитают не обсуждать». Она сетует, что реклама на обложке важнее книги, а окололитературная жизнь подменяет бытование самого текста. Она позволяет себе на протяжении всей книги почти никак не обнаружить любовь к русской прозе, изучением которой занималась в 1980-е. Но, по крайней мере, она обнаруживает и нелюбовь к Паоло Коэльо. К тому же опыт социалистического существования вдохновляет ее на сравнение Фадеева и Фурманова со Стивеном Кингом, который, родись он в другую эпоху и в другой стране, вполне мог бы рассчитывать на Сталинскую премию.
Дубравка Угрешич дает понять, что она готова примириться со своеобразной манерой сегодняшнего чтения. Сборник «Читать не надо!» датируется началом 2000-х, поэтому в списке диковинок -- только чтение в самолете да аудиокниги. Сейчас уже и не перечислишь все возможности виртуального библиотекарства. Читатели сообщают миру не только о выборе книги, но даже и о том, кто на какой странице остановился. Количество любительских рецензий зашкаливает. Перечень любимых книг скоро будут вносить в паспорт где-то рядом с отпечатками пальцев. Впрочем, недавно стали появляться специальные программы, позволяющие подчистить весь гипертекст и вновь получить на экране черные буковки на белом фоне. Так что настанут те, чаемые Дубравкой Угрешич, времена, когда опять будет важно не «читать ли вообще» и не «как», а именно «что» читать.
Дубравка Угрешич. «Читать не надо!» Перевод Оксаны Кириченко. М.: Издательство Ольги Морозовой, 2010
